«Олененок»: психологический разбор

Осторожно — в тексте есть спойлеры.

Представьте: в бар зашла женщина в слезах и без денег. Бармен пожалел её и угостил чаем. Она стала заглядывать во время каждой из его смен, раздобыла электронную почту и начала отправлять по сотне писем в день. Настораживает? Ещё бы! Бармен тоже напрягся и полез в интернет, чтобы узнать хоть что-то про незнакомку. Она оказалась известной сталкершей, на счету у которой сразу несколько громких преследований. Но вместо того, чтобы бежать куда подальше, бармен добавляет преследовательницу в друзья в соцсетях.

Так начинается история Марты и Донни — главных героев британского мини-сериала «Оленёнок». В самом названии есть отсылка к теме преследования, к отношениям между хищником и жертвой. Ведь оленёнок — очевидный образ добычи, которую держат на прицеле охотники.

Марта — сталкерша со стажем, серийный агрессор, человек, который преследует другого из-за сильных неразделённых чувств. Например, любви или ненависти. Наша героиня жаждет внимания к своей персоне и готова добиваться его любыми способами. А ещё она стремится подчинить себе другого человека. Это происходит из-за того, что у сталкера, как правило, изменено восприятие реальности.Такие люди находятся в плену ложных убеждений. И они практически не поддаются коррекции, так как человек абсолютно убеждён в своей правоте. Общаясь с ним, хочешь того или нет, постепенно и сам включаешься в его систему.

Донни — идеальная серийная жертва.

Одна из важнейших тем сериала — травма. Она повсеместна.

Она передаётся от отца к сыну, от автора сценария — к герою. Как утверждает создатель сериала и актёр Ричард Гэдд, в основу легли события из его биографии.

Травма даже начинает жить отдельной жизнью. Одни зрители сочувствуют Донни (Гэдду). Другие — Марте и её реальному прототипу, утверждая, что Гэдд своими откровениями превратил жизнь женщины в ад. Ведь треугольник Карпмана, где насильник и агрессор меняются ролями, никто не отменял.

Всё, что герои делают друг с другом — это повторяют былые травмы, вытесняя причины их породившие. Почему так происходит?

Зачем Марте нужен Донни?

Сгорбившись, вжав голову в плечи и опустив глаза, Марта заходит в паб. Она крупная, не заметить её невозможно. Но никто не замечает, кроме Донни. И предложение выпить чашку чая становится для неё сравнимым с предложением выйти замуж. Марта воспринимает бытовую вежливость как безусловный признак влюблённости. И мгновенно меняется — от позы до взгляда.

Кроме того, Донни напоминает ей любимую детскую игрушку — оленёнка с грустными глазами, которого она крепко обнимала в страхе от доносящихся из-за стены криков. Родители всё время ссорились. С такой деструктивной обстановкой ребёнок справляется своеобразным способом — убегает из реальности в фантазии, создавая в воображении более безопасный мир.

Рассмотрев в Донни того самого оленёнка, рядом с которым безопасно, Марта будто приглашает его в свою версию реальности. Там она успешный адвокат (у которого, правда, нет денег на чай) и занята с утра до вечера (но просиживает весь день в кафе). В своих фантазиях она дружит с разными знаменитостями, у неё много полезных связей и денег.

Возможно, уважение, деньги и успех когда-то и правда были в жизни Марты. Но на момент встречи с Донни осталась только невозможность смириться с новой участью, с новой реальностью. Каждое сообщение с компьютера она дополняет подписью «отправлено с айфона». Так выглядит попытка собрать рассыпающийся образ «нормальности» — пусть и при помощи патологического вранья.

Марта переживает любовный бред. Это может быть симптомом психопатического расстройства, при котором человек испытывает проблемы с восприятием себя, других, мира — всё будто смешано.

Сокровенное желание Марты — расстегнуть человека и забраться внутрь него — наглядный пример того, как устроены размытые границы между собой и другими людьми. Марте трудно отличить происходящее в голове от того, что случается в реальном мире: внутреннее и внешнее для неё неразрывно связаны. Её вселенная полна бредовых конструкций. И она часто использует ложь, чтобы хоть как-то скреплять свой ежесекундно рассыпающийся нереальный мир.

Зачем Донни нужна Марта?

«Всё началось с того, что я её пожалел», — повторяет Донни. Это высокомерное чувство жалости к другому скрывает гигантскую жалость к себе. Донни не может допустить её. Вместе с ней придётся признать и источник. Речь о насилии — травматическом опыте такой интенсивности, что переработать его не хватило психических сил.

В Марте Донни видит несчастную и болезненно одинокую часть себя. Но одновременно с этим, именно благодаря Марте, вспоминает и свою грандиозную часть.

Уже были все эти комплименты и безоговорочное принятие, восхищение и обожание. Он был в ситуации, когда опасность манила, давала надежду и веру в себя. Получается, Марта для Донни олицетворяет одновременно причину и следствие вытесненной травмы.

На преследования Донни реагирует амбивалентно. С одной стороны, вторжение в личное пространство вызывает беспокойство и страх. С другой — его гигантского размера комплексы тают в лучах внимания Марты. Ему жаль её — такую полную, одинокую и безумную. Он нуждается в ней, в её безусловном обожании и принятии. Чувства Марты — неоправданные, безоговорочные, всеобъемлющие — буквально напитывают самооценку.

Марта преследует, стесняет, пугает, мешает жить, но и жизнь без неё не жизнь. Без её внимания Донни меркнет. И то, что является по сути сталкингом, вовлекает Донни. Он становится зависим от внимания Марты, как от наркотиков. Марта одержима Донни, Донни одержим Мартой. Она становится стыдной, но необходимой частью его жизни. Это происходит, потому что Донни застревает в своей травме и навязчиво её повторяет.

В отчаянных попытках спастись от последствий травмы, Донни встаёт на путь самоуничтожения: рвёт отношения, увлекается агрессивным порно и безразборным сексом. Он называет это повторным половым созреванием. На самом деле это всё то же повторение травматического опыта.

Пока психика не переработает прошлый опыт, она раз за разом пытается переиграть ситуацию, надеясь на другой исход.

Застревание в травме вызывает патологические изменения в человеке — деформацию его личности. Донни потерял себя, он сомневается во всём — в своей сексуальности и ориентации, в том, что любит и что ненавидит. Он не знает себя нового и переизобретает себя — придумывает новое имя, профессию и роль. Он защищается от себя настоящего (настоящий — равно уязвимый) ложью и становится паталогическим вруном. Но травма в лице большой и навязчивой Марты догоняет его всюду — на свиданиях, на стендапе, на работе и даже дома.

Удалось ли герою выбраться из травмы?

Один из действенных способов выбраться из травмы — сублимация. Например, переработать болезненную историю через искусство — картину, рассказ или стендап. Похожим образом действовал создатель сериала Ричард Гэдд. Его перфоманс Monkey See Monkey Do, моноспектакль «Оленёнок», а затем и сериал — попытки справиться с травмами прошлого.

Но важная идея сериала о том, что стыд и вина съедают тебя и только публичное признание в своих чувствах делает тебя свободным, кажется, не сработала. Сублимация помогает при заживающей травме. Другими словами — частично переработанной. Возможно, главного героя не случайно окружают психологи. Это намёк на исцеление. А ещё на то, что одного искусства не хватит — нужна профессиональная помощь, обратиться за которой не стыдно.