«Клан Сопрано»: психологический разбор сериала

Тони Сопрано в исполнении Джеймса Гандольфини — один из самых противоречивых героев в истории современного кинематографа. Сильный, харизматичный и ребячливый, любитель животных и эмпат, заботливый отец семейства — всё это про Тони. Непримиримый и никого не прощающий мафиози, который при этом страдает паническими атаками и депрессией, — тоже про него. В итоге случается невероятное: гангстер записывается на приём к психотерапевту.

Как все эти роли и качества уживаются в одном человеке? Почему образ Тони вот уже почти два десятилетия привлекает женщин и восхищает мужчин?

Этот разбор сделан психоаналитически-ориентированным психотерапевтом. Ведь Тони и сам ходит именно к психоаналитику.

Характер Тони

Тони Сопрано — типичный альфа-самец, сильный, уверенный, прямо заявляющий о своих желаниях — неважно, на что (или на кого) они обращены. Для него нет преград, он всегда берёт, что хочет. Это его стиль жизни. Такая выпуклая маскулинность характерна для людей с нарциссическим расстройством личности, точнее — с одним из его типов — фаллически-нарциссическим. Также у Тони есть и психопатические черты.

Обычно они выбирают для себя роль лидеров и в принципе не готовы подчиняться или терпеть унижение. Когда их самолюбие уязвлено, они могут погрузиться в депрессию, но ещё чаще отвечают агрессией, прямой или косвенной. Они чувствуют себя в безопасности до тех пор, пока их превосходству ничто не угрожает. Так проявляет себя нарциссический компонент.

Они выразительны, решительны, обаятельны, ителлектуальны, но холодны и высокомерны. Тони отлично подходит это описание. Но все карты путают его внутренние демоны. Ведь он не может контролировать их так, как контролирует своих подчинённых, жену или детей. Отсюда — панические атаки, обмороки и другие происшествия, которые разрушают образ непоколебимого вожака.

Тони и символы

Первый приступ паники случается с Тони, когда утки, облюбовавшие задний двор его дома, вдруг покидают его со всем своим потомством. Он растерян и не понимает, почему казалось бы незначительное событие привело к таким серьёзным последствиям. Ему трудно рассмотреть дополнительный смысл. И тогда на помощь приходит его психоаналитик — доктор Мелфи. Семейство уток символизирует для Тони его собственную семью, которую он боится потерять.

Кроме того, их внезапный отлёт служит напоминанием: очень многое в жизни остаётся за пределами контроля Тони. Утки прилетели на задний двор, вывели потомство и улетели — всё проходяще, мнимо и мимолётно. Эта сцена открывает дверь в острые переживания Тони ещё и по поводу его родительской семьи, сложные травматические отношения с каждым из родителей.

Показательно, что в следующем эпизоде герою снится сон, в котором утки уносят с собой его пенис. Лишиться его — один из ключевых (если не ключевой) страхов мужчины. В психоанализе он звучит как страх кастрации. И это уже символическое действие со стороны кого-то из родителей. Например, отца — за враждебные чувства сына по отношению к нему и любовные — по отношению к матери. Или же со стороны самой матери, как в случае с Тони. Его мать, страдающая нарциссическим расстройством, не любила сына, заставляя его чувствовать себя ненужным, недостойным. Другими словами: Тони Сопрано был «кастрирован» своей матерью, ее нелюбовью и отвержением. Именно эту мысль отражает сон Тони.

Детское разочарование из-за нелюбви матери запускает глубинную депрессию. И тогда развитие преувеличенной маскулинности становится попыткой одержать триумф над этим разочарованием.

Тони и родители

Отношения Тони с матерью развивались крайне драматично. В начале сериала он пытается заслужить её любовь и одобрение, но каждый раз терпит крах. Когда Тони выяснил, что мать его никогда не любила и даже плела против него интриги, он отрекается от неё и окончательно отказывается от возможности примириться с партией нелюбимого сына. С этого момента депрессия Тони лишь укореняется. Как результат — возрастающая садистичность: увеличивается количество преступлений, растёт потребность в сексуальных связях на стороне, ухудшаются отношения в обеих семьях — кровной и мафиозной. Отыгрывая так и не признанную до конца боль, герой ещё больше соединяется со своей преступной частью.

Отношения с отцом у Тони не менее сложные. Он идёт по стопам отца — этого требует его внутренний отец-интроект. И Тони всегда должен демонстрировать ему безусловную преданность. Именно потому ему самому так важна преданность со стороны сотоварищей. Садистичность отца возведена в добродетель. Когда Тони был ещё мальчиком, отец внушил ему, что он не плохой парень, а борец за справедливость. И, даже осознав, что это уловка, Тони делает весьма поверхностный вывод. «Это у меня в крови, ничего не поделать, так уж я устроен», — говорит он психотерапевту, намекая не непреложный закон своей мафиозной природы.

Вообще детству Тони в сериале уделяют немало места, но все эти сцены — сцены насилия. Отец Тони был палачом, мать всё устраивало — этот семейный сценарий Тони переносит в собственную семью. И хотя его жена Кармела страдает от поступков мужа, она будто тоже не в силах отказаться от своей, предопределённой, жизни.

С таким багажом неудивительно, что Тони настроен по отношению к матери мстительно и агрессивно — он переносит эти чувства на всех женщинах, встречающихся на его пути.

Тони и другие женщины

Кармела — один из самых стабильных объектов из окружения Тони. Кажется, что он её даже любит, благодарен за верность и заботу о доме. Но это не мешает изменять ей и унижать её каждый раз, когда он сам чувствует внутреннюю пустоту, уязвимость или собственную униженность.

Тони демонстрирует высокую потентную силу. Он всегда настроен на секс, а ещё дарит дорогие подарки, подтверждая таким образом свою плодовитость. Но на самом деле за всем этим скрываются внутренняя пустота и одиночество. Женщиной Тони тоже овладевает, чтобы проникнуть в неё и так разрушить. Он демонстрирует свою потентность снаружи, но глубинное презрение к женщинам не даёт ему испытать полноценную любовную близость. Потому женщины Тони несчастны и одиноки, а одна из его любовниц и вовсе решается на самоубийство.

Эти садистичные и мстительные импульсы разворачиваются в отношениях с доктором Мелфи — психоаналитиком Тони. Его яростно-обесценивающее отношение затмевает все моменты кажущейся близости между ними. Его напористые эротические чувства к Мелфи — свидетельство агрессии и обесценивания. Ему закон не писан, будь то уголовный кодекс или кодекс терапевтических отношений. Овладеть, чтобы обезвредить или в худшем случае — разрушить — бессознательная цель, и Тони не готов её осознавать. А даже если осознание случится, не готов меняться. Все осознания Тони, произведенные им в ходе терапии, не меняют ничего в его внутренней жизни. И когда доктор Мелфи это понимает, она принимает решение завершить терапию.

Психопатические личности вроде Тони не заинтересованы в том, чтобы использовать инсайты в реальной жизни. Наш герой проходит психотерапию, чтобы укрепить свои позиции в преступном мире: как внешнем — в своей мафиозной среде, так и внутреннем, где «мафия» давно захватила всё человечное, доброе и хорошее.

Тони и «коллеги»

Отношения Тони с его «коллегами» и «друзьями» строятся исключительно на их страхе. Тони, словно ястреб, мгновенно улавливает любые сомнения в его авторитете и пресекает на корню любые попытки выставить его в неблаговидном свете.

Показателен момент: после огнестрельного ранения (стрелял дядя) и комы Тони чувствует, что потерял хватку. Его телесная слабость олицетворяет слабость вожака, который столкнулся с собственной уязвимостью и смертностью. Тони охватывает страх (всё той же кастрации), и он решает перевернуть ситуацию. Он провоцирует драку со своим водителем, который, по законам этого общества, не может ответить симметрично. Да и сам Тони наносит удары не водителю, но избивает свою ослабленную часть, которая после болезни утратила ощущение могущества. После избиения Тони рвёт в туалете — будто избавляется от чего-то, что не может переварить — от унизительных слабости, страха, уязвимости, некоторой беспомощности и даже человечности.

Но нельзя сказать, что Тони совершенно избавлен от мук совести — будь это так, мы бы не увидели приступов паники. Он ностальгирует по друзьям, которых сам же хладнокровно убил за предательство, но эти чувства мимолетны, они являются к нему в воспоминаниях и снах словно «слабые голоса» жизни, живого, связи. Тони гонит их. Слышать эти голоса — значит разгонять внутренний конфликт: кто я, для чего я живу? Кстати, именно эти вопросы приходят к Тони в самый уязвимый период его жизни, пока он в коме.

В коматозном сне он предстаёт перед нами другим человеком. Он живёт другую жизнь, но будто не очень успешно. Этот сон Тони, в котором он заплутал среди странных миров и не может вернуться домой, пока не вернёт свой кейс — метафора глубинного переживания Тони о бренности и бессмысленности жизни, о непонимании, кто он, зачем и куда идёт. Во многом он олицетворяет горькую мысль, что даже если Тони повернётся к праведной и безопасной жизни, у него не найдётся нужных инструментов (нет кейса), навыков, способностей, чтобы вписаться в неё.

Тони и дети

Ещё одна зона уязвимости Тони обнаруживается в его взаимоотношениях с детьми — Мэдоу и Тони младшим (Эй Джеем). Их отношения заряжены то близкой страстностью, то разочарованием и отчуждением. Тони желает им другой судьбы, но не понимает, что от его сознательного желания мало что зависит. Дети Тони выбирают жизненный сценарий, опираясь на ту атмосферу, в которой росли. Дочь Мэдоу выбирает работу в соцзащите. Она любит и ненавидит своего отца одновременно и упрекает мать за то, что та вжилась в роль жертвы, не обрела профессию и полностью зависит от доминантного мужа.

Сыну ещё сложнее. Конфликт внутри подростка — это конфликт любви и ненависти к отцу. В случае Сопрано этот отец ещё и не способен принять депрессию сына, впрочем как и свою собственную. При этом у Тони старшего есть способ уйти от собственной пустоты — отыгрывание агрессивных импульсов. У Тони младшего такой возможности нет. Эй Джей доходит до того, что совершает попытку суицида. Это вызывает у отца приступ злости, паники, но вместе с этим и смелость признаться: «Мои поганые сраные гены отравили моему сыну душу».

Чувства Тони к сыну симметричны. Он любит его и ненавидит одновременно — за то, что он другой — слабый и чувствительный. Стыд, гнев, вина открывают Тони старшему правду жизни: детские травмы всегда обусловлены родительским поведением.

Мы все родом из детства, мы все и всегда связаны с тем, кем были и какими были с нами наши родители. В чём-то это ужасный, неотвратимый, незыблемый, но и очень последовательный принцип жизни всех людей и поколений. И в этом смысле «Сопрано» — это сага не только о мафиозной семье, но и о семье родительской, о любви, ненависти, травмах, болезненных передачах и отыгрываниях травматического опыта. Это история о том, что мы управляем своей жизнью ровно настолько, насколько мы понимаем и принимаем наш травматический опыт детства. И, что даже важнее, как мы обходимся с ним, когда мы больше не дети.

Именно эти слова регулярно озвучивает психотерапевт Тони: каким бы ни было наше детство, мы вольны выбирать, у нас есть воля, есть выбор. Но согласиться с этим означает для Тони согласиться на глубинный душевный труд, на изменения, на надежду. А он к этому не готов.

«Наши матери как водители автобусов, нет, они — сами автобусы. Они довозят нас сюда, высаживают нас и едут дальше, продолжают свой путь. А проблема в том, что мы пытаемся вернуться в автобус, вместо того, что его отпустить», — говорит Тони ближе к концу своей терапии, обозначив главную драму жизни человека: отпустить «автобус» своих ранних отношений непросто и не для всех возможно.