В терапии стало хуже — почему?

В этом материале мы не берем в расчет ошибки терапевта, которые, как и в любых отношениях, конечно, случаются. Мы фокусируемся на ухудшениях, связанных с хитрыми психическими процессами, которые активизируются в терапии и действие которых бывает трудно выдержать.

Обычно человек обращается за помощью к психологу, когда у него что-то не получается. Может быть, никогда не получалось, а, может, «сломалось» совсем недавно. Большинство людей ожидает, что поломанное можно просто починить и жить дальше. Но уже на первых этапах терапии выясняется, что все работает немного иначе, а у поломки есть свои причины. И, чтобы ее устранить, возможно, нужны совсем не те инструменты, которыми человек обходился раньше.

Представим ситуацию: в доме протекла крыша. Чтобы решить эту проблему, нужно для начала локализовать место протечки. Затем — понять, что послужило причиной протечки: может, истончилась кровля, а, может, случилось механическое повреждение. Один хозяин попробует во всем разобраться, другой — просто уложит поверх новую кровлю. Проблема решена? Решена. Может ли она возникнуть снова? Конечно. Это работает, и когда мы говорим про наш психический «дом» и нашу собственную «крышу».

Если переложить ситуацию с крышей на психотерапевтический язык, можно сказать, что у второго хозяина нет нужных психических защит. Или инструментов, с помощью которых можно устранить поломку. Он предпочитает не углубляться в проблему, а просто прикрыть все новой черепицей. Но может не сделать и этого и просто поставить кастрюлю под место протечки.

По принципу «если судьба преподносит тебе лимон, сделай из него лимонад» живут многие из нас. Но это не всегда хорошо. Потому что побуждает не замечать грустные, трудные, разочаровывающие — словом, «кислые» стороны жизни.

На языке психотерапии, делать из лимона лимонад — равно использовать маниакальные защиты. Это защиты, которые человек выстраивает (сознательно и бессознательно), чтобы не испытывать горьких чувств, особенно в периоды утрат, тревог и стресса.

Так, столкнувшись с трудной ситуацией, расставанием или утратой, некоторые люди могут уйти с головой в работу, закатить вечеринку и стать особенно разговорчивыми и смешливыми. Так же они могут защищаться от чужих трагедий. Не находя в себе сил встретиться с чужим несчастьем, они будут отвлекать человека, призывать к позитиву и даже обесценивать тягостные чувства.

Главная черта маниакальных защит — делать из любого упадка подъем (а из лимона — лимонад). Люди, использующие маниакальные защиты, рассуждают о жизни в терминах легкости, веселья, эйфории, кайфа. Британский психотерапевт Дональд Винникотт писал, что они, как воздушный шар, наполняют себя газом, чтобы подняться ввысь над всеми проблемами и тяготами жизни.

Интенсивная радость, безграничный оптимизм и вера в лучшее скрывают неосознаваемые депрессивные чувства, которые в терапии вдруг становятся видимыми, близкими, обжигающими.

Например, мужчина обратился в терапию, когда идеальные отношения с руководством вдруг начали портиться. Он рассчитывал, что терапевт это «починит», и он сможет работать, как и прежде. Но в процессе работы обнаружилось, что отношения с боссом всегда были не очень. Однако мужчина этого будто не замечал и перекраивал реальность под свое видение ситуации, то есть использовал защиты. Они позволяли ему ничего не менять в отношениях с руководством и самим собой — и чувствовать себя при этом хорошо. Так продолжалось, пока особо травмирующая ситуация не заставила человека усомниться: точно ли его работа и отношения с начальством — прекрасные? Метафорически выражаясь, крыша дала течь.

Прийти к терапевту, когда есть сомнения в своем способе жить, не так больно, как разувериться в нем уже в терапии. Осознать, что «крыша» давно прохудилась, в кабинете специалиста и больно, и в чем-то унизительно — ведь он становится свидетелем этого переворачивающего знания.

В терапии происходит болезненное развенчание. Во-первых, можно осознать, что отношения с важными людьми (родителями, партнером, начальством) далеки от идеала. Во-вторых, человек понимает: то, что он не замечал этого раньше, — его личный вклад в проблему. Именно он сам, пусть и не всегда сознательно, обкрадывал себя знанием и жил в мире иллюзий. Это похоже на конец действия анестезии или на очень сильное похмелье. Кажется, что весь мир рушится. Но это рушится не мир, а защиты, которые уже не жизнеспособны. Они больше не справляются.

Момент перехода, когда старые защиты больше не работают, а новые еще не успели сформироваться, переживать больнее всего. Именно здесь человек чувствует, что с терапией все стало только хуже. Задается вопросом: «Зачем я это понял? Я был счастлив, пока не знал, не видел, не догадывался». Прежние чувства легкости и успокаивающего неведения идеализируются. Тоска по прошлым временам может быть очень сильной: «Пусть я жил в иллюзиях, но тогда было лучше, чем сейчас».

Слова обвинения звучат в адрес терапевта, который допустил это знание, позволил человеку встретиться с реальностью. Она, как слишком яркий свет ночью, ослепляет и на время погружает в темноту очень тягостных, мрачных чувств и мыслей. Человек может ощущать себя совершенно не приспособленным к такой неприветливой и нападающей реальности. Ведь под сомнение поставлены не только его отношения, но и все достижения и способы существования в этом мире. Он чувствует беспомощность, уязвимость, разочарование в себе и в жизни.

В этот момент больше всего хочется уйти из терапии. Но это плохое решение. Если получится создать хороший рабочий альянс с терапевтом, можно надеяться на то, что со временем выстроятся новые защиты, более зрелые. Да, без иллюзий и ощущения вечного праздника. Но с более реалистичным отношением к миру и себе, с толерантностью к кризисам, стрессам и тревогам, с умением горевать и жить полную и настоящую жизнь.