Синхрония

В детстве многие из нас загадывали «волшебные формулы»: «Если увижу на улице красную машину, то получу в школе пятерку». И — вуаля! — красная машина попадалась на глаза, а день в школе действительно был успешным. Такой способ мировосприятия в психологии называется магическим мышлением. Но бывает так, что не мы «начинаем игру», а будто сама реальность подкидывает какой-то случай, который становится для нас очень значимым. Этот феномен описал Карл Юнг и дал ему название «синхронистичность», или «синхрония». Что это такое? Чем синхрония отличается от дежавю и есть ли у нее что-то общее с процессом психотерапии?

Это — знак: что такое синхрония по Юнгу?

Однажды Карл Юнг работал с критикующей клиенткой, с которой было сложно выдерживать контакт. Женщина не подпускала психиатра к своим переживаниям и пряталась за маской рационализации. На одной сессии она рассказывала сон, в котором ей подарили украшение в виде золотого скарабея. Тут раздался тихий стук в окно: маленький жучок, похожий на скарабея (а такие не водились в Швейцарии), приземлился на подоконник. Юнг взял жучка и протянул клиентке со словами: «Вот ваш скарабей». Женщину это поразило до такой степени, что она отступила от своих строгих правил, и процесс терапии пошел уже в исцеляющее русло. Это явление и было синхронией.

Синхрония, или синхронистичность, — это явление, при котором внешнее событие становится для нас «знаком» и приводит к озарению, потому что совпадает с чем-то внутренним, значимым для нас сейчас. Это явление мы воспринимаем как «судьбоносное».

Представьте: в начале романтических отношений вы полны теплых чувств, но и сомнений тоже. Вы берете телефон, чтобы написать человеку, в которого влюблены, и тут поступает входящий звонок — от него. Вы взволнованы, и в мыслях может промелькнуть: «Это точно судьба». Кажется, будто наши внутренние переживания «примагнитили» ответ извне.

Феномен синхронистичности Юнг описал в начале XX века. Гипотеза, которую он выдвигал, обосновывая это явление, представляет собой «взаимосвязь всего со всем»: коллективного бессознательного, психической и внешней реальности. Но взаимосвязь эта строится как бы в обход привычной нам логики: вместо причинно-следственных связей — мистические. На первый взгляд, это роднит синхронистичность с магическим мышлением, однако у этого явления есть и научные корни.

Как Юнг опередил время

В то время в научном сообществе происходил переход от классических представлений, когда «есть некое знание, которое можно измерить, и оно независимо от измеряющего» — к неоклассическим, когда «есть некая истина, но ее измерение зависит от личности измеряющего». Подобные объяснения существуют, например, в квантовой механике: наблюдатель влияет на наблюдаемое.

Гипотеза Юнга о синхронистичности ложилась в концепцию неоклассического научного знания, которая была сформирована уже после его смерти: «не существует универсальной истины, а существуют модели, которые дополняют друг друга, а найденная закономерность — только одна из вероятностей».

Синхрония — то же самое, что дежавю и совпадение?

Во время дежавю мы видим что-то, что, как нам кажется, уже было, но эта ситуация не связана с чем-то значимым для нас. Совпадения — это, скорее, когнитивная игра, где мы ищем взаимосвязь и причины одного внешнего события с другим.

Синхрония отличается тем, что это ситуации, которые связывают внешнее и внутреннее вне временной последовательности — с помощью смысла, а не причины.

Синхрония ярко ощущается «изнутри» — мы можем одновременно испытывать и страха, и благоговение.

Психиатр Виктор Франкл в автобиографических очерках вспоминает один случай. Он жил со своей невестой и родителями в оккупированной Вене, и думал: уезжать или нет. Дело в том, что покинуть город Франкл мог только один. С тяжестью на сердце он как-то шел по улице, размышляя, как поступить, и вдруг увидел осколок камня с отрывком пятой заповеди — о почитании родителей. Он увидел в этом «знак свыше», напутствие для него — и остался в Вене, с любимыми.

Франкл был единственным, кто выжил из семьи, пройдя концлагерь. Но о выборе остаться с близкими он никогда не пожалел. Опыт, который он получил, сильно повлиял на его мировоззрение и жизнь.

Случаи синхронии могут нести в себе и архетипические образы. Например, мы переживаем сложные чувства к отцу: обиду за недостаточное внимание, наказания и строгость в детстве. Обедая в кафе, вдруг видим, как за пожилым мужчиной в инвалидной коляске ухаживает его дочь. Они ведут оживленную и теплую беседу. И тут нас посещает инсайт: каким бы ни был строгим отец, вся эта строгость когда-то обернется старческой немощью. Так проявляется архетипический образ Великого Отца: его сила во всемогуществе, но она же обращается в немощь, а его величие — в забвение. Подобная синхрония наталкивает на собственную трансформацию и переосмысление контакта с отцом. Архетипы приходят к нам не просто так: значит, внутри уже «созрел» запрос на перемены.

Синхрония — это маленькая психотерапия. Она может быть «толчком», чтобы преодолеть сомнения и действовать. Меняет закостенелое восприятие о том, что ни на что уже нельзя повлиять. Дает почувствовать и прожить то, что по-настоящему имеет ценность. Помогает обнаружить выход из патовой ситуации. И вообще, благодаря ей мы задумываемся о том, что есть нечто большее, чем мы сами.