О чем молчит психоаналитик

Приходя психотерапевту и доверительно ему открываясь, мы никак не рассчитываем получить в ответ нейтральное молчание. Оно приводит в абсолютное замешательство, создает ощущение «как будто бы отсутствия» – ответа, реакции, простого-живого-человеческого, на что все мы рассчитываем каждый раз, вступая в социальное взаимодействие любой формы и сложности. Молчание там, где мы его не ожидаем, внушает страх, тревогу неизвестности и даже может ввести в легкий ступор. Но всего этого редко удается избежать клиенту, который пришел к психоаналитику или психоаналитически-ориентированному психотерапевту. Молчание – один из важных и эффективных инструментов психоаналитической работы. И на то есть свои причины.

Аналитическую технику молчания разработал еще Фрейд. Он заметил, что если психоаналитик молчит и не пытается разыгрывать перед клиентом какую-либо роль, то он автоматически становится объектом проекции – то есть клиент бессознательно наделяет психоаналитика определенными чертами характера, сам вручает ему некую роль. Так устроена психика, которая с трудом переносит неопределенность и фрустрацию. В ситуации молчания мы начинаем фантазировать, основываясь на нашем предыдущем опыте взаимодействия, более того – именно болезненного взаимодействия, когда-то нанесшего травму. Молчание помогает добраться до этих травм наиболее коротким путем, обходя психические «ловушки», без которых нам, вероятно, и не понадобилась бы терапия. Они скрывают вытесненные, неосознанные чувства, узнать о которых иным способом почти невозможно. Практика психоанализа показывает, что возвращение клиента к предыдущему опыту – это возвращение в детство, к самым ранним конфликтам, наиболее травмирующим переживаниям ребенка. Регресс в ранний период жизни позволяет вдруг проявиться, вновь возникнуть в памяти ситуациям, давно забытым, но бессознательно присутствующим в психике и, если речь о травме, продолжающим мучать человека уже во взрослом возрасте. Так, через молчание и последующую работу с переносом – то есть теми ролями, которыми клиент наделил психоаналитика, разворачивается аналитический процесс. Одна из целей этого процесса – восстановить «карту жизни» клиента, обнаружив на ней давно затонувшие островки, если не сказать больше – исчезнувшие континенты.

«Что вы сейчас чувствуете?» – вот она, одна из немногих, но ключевых фраз, которую вы можете услышать от психоаналитика и которую он может позволить себе сказать вслух. Это кажется странным, но на самом деле мы редко задумываемся над тем, что чувствуем – здесь и сейчас, по поводу, или в течение какого-то периода времени. Мы предпочитаем идти знакомыми путями, выбирать привычные, отработанные годами реакции и модели поведения, не задавая себе этот важный вопрос или просто избегая отвечать на него. Девиз очаровательной Скарлетт: «я подумаю об этом завтра» оставляет мало шансов нашим чувствам проявиться, быть услышанными, понятыми и, в итоге, принятыми. А сколько шансов он оставляет нам – узнать, понять и принять самих себя? Немногим больше. Вот так мы заочно знакомимся с тем самым вытеснением, а после вполне очевидно сталкиваемся с его последствиями, например, в виде навязчивых мыслей, заедания проблем или изматывающего трудоголизма. И чем последствия вытеснения для нас тяжелее, тем скорее мы устаем слышать бесконечные советы других, тем больше нуждаемся расслышать среди голосов окружающих, среди чужих мнений – свое, свой собственный голос. И тогда, только в кабинете психоаналитика мы осознаем, что по-настоящему нуждаемся не в наращивании психологических мышц (чему нас учит, и не безуспешно, популярная психология, к чему нередко призывают разнообразные тренинги личностного роста), а в терпеливом молчании собеседника и его внимательном слушании.

Конечно, психоаналитики – тоже люди, для них говорить много и убедительно – настоящее искушение, а вот остаться внимательным слушателем, сохранив аналитическую нейтральность, даже в ситуации острой или провокационной – признак профессионализма. Психоаналитик не дает советов, не навешивает ярлыки, не делится жизненным опытом и авторитетным мнением. Он слушает и делает заметки. И через какое-то время вы вдруг начинаете слышать себя – с большой долей вероятности, сильно удивляясь тому, что слышите. Именно молчание помогает проявиться свободным ассоциациям – то есть свободному течению мысли, образам, не привязанным к конкретной цели, проблеме, практической задаче. Освобожденная от утилитарности речь проявляет внутренний мир человека с его истинными, искренними переживаниями.

Поэтому молчание психоаналитика – зеркало. Причем не то, которое готово дать сказочно поддерживающий комментарий из серии: «ты прекрасна, спору нет», а вполне реальное. Но кто из нас на самом деле готов принять реальность без прикрас, без волшебных иллюзий, без театральности? Поначалу мы сопротивляемся встрече со своим реальным Я, и надеваем свои любимые маскарадные костюмы – проекции – на окружающих, потом на аналитика, затем – на себя, чтобы в итоге отбросить их, как разочаровавшую, пустую бутафорию. Из-за собственных проекций мы часто виним окружающих в чем-то, о чем они, возможно, и не подозревают, или видим в психоаналитике одного из родителей, говоря с ним будто бы из своего детства, с позиции ребенка, или пытаемся показать себя в процессе анализа с «лучшей» и «худшей» сторон. Все это продолжается до тех пор, пока роли, распределенные между окружающими и примеренные на себя, не потеряют смысл в свете найденного истинного Я. Работая с психоаналитиком, вы говорите не с волшебником, заточенным под зеркальным стеклом, а исключительно со своим отражением, то есть – непосредственно с собой (и да, вы снова сильно удивлены).

Казалось бы, молчать, даже терпеливо молчать, даже «зеркально», нейтрально молчать – не так уж и сложно! Клиент как будто бы познает себя сам, с некоторой поддержкой, конечно, и уточнениями, с наводящими ненавязчивые связи вопросами, но в итоге – сам (это приятное чувство). Однако закрадывается любопытство: а что же там, в этих записях? Может быть, именно то, о чем психоаналитик молчит? И я не стану раскрывать вам эту тайну; в конце концов, молчание – это еще и закон, да и во всем действительно ценном должно быть немного загадки. Аналитик не раскрывает своих записей, и в этой форме молчания – свобода – свобода вашей фантазии, ваших интерпретаций.

В том случае, если вы хотите этой свободы, если вы готовы к ней, в процессе анализа вы постепенно заметите, что ровное «зеркало нейтральности», вопреки первому впечатлению, – живое (это удивит, но уже иначе), вы зададитесь вопросами о том, что такое по-настоящему «живое», что значит «жить», быть собой или «быть с собой». Потом вдруг выяснится, что многие мины, оставленные на полях сражений с другими, уже как будто разминированы, причем как будто вами же – или не вами? И вы поделитесь своим живым удивлением и радостью открытия «себя в себе» с аналитиком, а он – он, вероятнее всего, вновь промолчит. Ну хорошо, может быть, позволит себе доброжелательно улыбнуться.