Мы нередко слышим, что обида и злость на родителей мешают нам самим двигаться вперёд. Так ли это на самом деле? И что можно сделать, чтобы отпустить эти сложные чувства?
Детские травмы запоминаются особенно ярко, потому что детская психика очень уязвима. Взрослый имеет больше ресурсов для защиты от стресса и может рационально оценить ситуацию. Ребёнок зависим от взрослых физически и эмоционально.
Когда родитель не оправдывает ожиданий — избыточно критикует, игнорирует, наказывает — это может восприниматься как угроза жизни. И наоборот: если взрослые ведут себя стабильно, даже самые тяжёлые обстоятельства могут пройти для ребёнка без травматических последствий.
Детские обиды касаются базовых потребностей — в любви, безопасности и признании. И если эти потребности не были удовлетворены в раннем возрасте, мы можем неосознанно стремиться к их восполнению во взрослой жизни.
Проблема в том, что старые раны продолжают открываться в новых ситуациях.
Например, если родители были эмоционально холодны, человек может чувствовать неуверенность и тревогу в близких отношениях, даже если его партнёр проявляет внимание и заботу. Или — постоянно ощущать напряжение и настороженность, ожидая худшего, хотя реальной угрозы нет.
Одна из наших важнейших потребностей — в валидации, то есть в признании чувств и переживаний, подтверждении их нормальности и реальности. Обида может держаться крайне долго именно потому, что валидировать детский опыт довольно сложно.
Человек ощущает: что-то было не так, но его родители не готовы признать свои ошибки. Им хочется сохранять только счастливые воспоминания о детстве и о себе как о родителях. Так они лишают взрослых детей памяти и права на разностороннее обсуждение и понимание. Это случается, даже если человек отчётливо помнит плохое: как его наказывали, били или игнорировали. Родители могут отрицать насилие или преуменьшать значимость этих событий, а иногда даже рассматривают их позитивно: «Да, наказывали, и какой хорошей ты выросла!». Но без валидации трудно отпустить обиду и перейти от страдания к активным действиям.
Чтобы простить родителей, важно понять их мотивы и обстоятельства. Например, можно больше узнать о семейной истории. А затем — объяснить себе, что родители сами переживали трудности, не знали, как иначе воспитывать, или были ограничены своим опытом.
Рациональное объяснение не всегда приводит к эмоциональному освобождению. Но разговор по душам об относительно безопасном прошлом (бабушках и дедушках, их родителях) позволяет сблизиться и испытать сочувствие к собственным маме и папе. Само по себе знание, конечно, не освобождает от боли и обиды, но превращает родителя в более сложного героя.
Настоящее прощение — это глубокий эмоциональный процесс. Оно требует от нас признать свою боль и позволить себе прожить эти чувства, а не отрицать или подавлять их.
Очень важно обращаться к неприятным воспоминаниям — говорить о них, писать письма, рассказывать разные истории (даже — в жанре хоррора или страшной сказки) и придумывать метафоры прошлого.
Прощение включает в себя отказ от роли жертвы и пересмотр своего отношения к прошлому: да, это случилось со мной, но я хочу жить дальше.
Нелегко принять тот факт, что наши родители были несовершенными и что их действия причинили нам боль. Прощение не означает оправдание или согласие с поведением родителей, но оно освобождает нас от необходимости держаться за обиду и за те эмоции, которые лежат в её основе. Например, за гнев и злость.
Прощая, мы не забываем о произошедшем и не притворяемся, что всё было хорошо. Наоборот, мы как бы подтверждаем, что готовы открыто и без купюр делиться своим опытом, размышляя о том, как примириться или возместить ущерб.
Со временем, встав на ноги, можно посмотреть на своего родителя не как на человека, который только и думал о том, чтобы причинить боль. А как на человека, который и сам был очень уязвим, нездоров, несчастен; как на человека, который не справился. Такой взгляд можно назвать принятием. Он помогает не игнорировать свои чувств и не обнулять свой опыт, но строить строить свою жизнь на основе осознанного выбора и своей ответственности, а не старых травм.