Никита Ефремов: научился наблюдать

Я думаю, что часто родители для ребенка являются некими «богами». И если кто-то из родителей, например, ушел и в семье произошел развод, то ребенок не может подумать, что «бог» — плохой. Скорее, он решит, что это он — плохой. Так случилось и со мной, и в результате я стал считать себя  недостойным. Я думал, что мне мало быть собой, чтобы быть любимым, — это право надо каким-то образом заслужить.

В общем я понабрал в детстве... назовем их не травмами, а кирпичами. И кирпичи эти были с разными приставками «недо-», а еще со словами «должен», «обязан». И так я и ходил с руками, полными этих кирпичей.

Из-за ощущения недостаточности мне постоянно хотелось в себе что-то менять, мне нужно было себя контролировать. Я жил в напряжении, и в итоге оно привело меня в терапию. Я пришел и сказал: «Со мной что-то не так, как все исправить?». Но терапевт предложил мне за этим «наблюдать». Я сначала не понял, ведь я же и так все вижу: вот я живу в каком-то кошмаре, я — тотальное зло и сплошной недостаток, нет мне прощения. И все же от отчаяния я согласился — и стал наблюдать.

Я заметил, что в моей голове сидит какой-то жесткий чел и постоянно, как дятел, стучит по голове. С самого утра он выкатывает список дел и командует: «Ешь быстрее и выезжай на смену!», «Ты должен выучить текст!», «Ты должен быть со всеми хорошим!», «Соберись!». Он напоминал организатора поминок, который следит за тем, чтобы все было четко, все вовремя поплакали и съели свою кутью. Он меня ужасно доставал.

Можно было бы назвать его внутренним контролером или критиком, но я его назвал просто Геннадием. И как только я это сделал, у нас пошел диалог. Настал момент, когда я спросил его: «Ты чего хочешь вообще? В смысле — не от меня, а сам по себе?». И тут Геннадий как-то сразу сдулся и стал таким маленьким, пятилетним: «Я хочу, чтобы меня похвалили». И вот тут мне стало жалко Гену. Он так старается, подпихивает мне все, что я должен сделать. И он всего лишь хочет, чтобы я ему сказал: «Ген, ты такой красавчик. Ты мне так помогаешь!»

И с тех пор я по-другому посмотрел на Гену. Оказалось, что он не только вечно меня подгоняет и требует стать лучше. Если его услышать, то выясняется, что он тут не просто так, а для чего-то полезен и нужен. Например, если мне надо купить билеты с 87 пересадками, Геннадий с этим отлично справляется. С ним можно договориться. И это было одним из моих открытий в психотерапии: поведение, чувства, внутренние персонажи типа Гены — все они о чем-то сообщают, о каких-то потребностях. Их нужно увидеть и признать — а для этого нужно сначала внимательно наблюдать.

Я стал наблюдать дальше — за своей так называемой недостаточностью. И чем больше я присматривался к своим чувствам, мыслям и проявлениям, тем больше убеждался, что, может, менять ничего и не надо. Оказалось, что сама идея про то, что нужно что-то исправлять, может быть неверной.

Допустим, я снялся в сцене и я в ней собой недоволен. Какой-нибудь внутренний критик вроде Геннадия уже ворчит, что Энтони Хопкинс сыграл бы гораздо лучше. Раньше я переживал бы дня четыре, а то и вообще до конца проекта. А сейчас я себе скажу: «Ну все, ты уже сыграл, чего париться?». Есть такое правило решения проблем: «У вас есть проблема?» — «Да» — «Вы можете ее решить? — «Нет» — «Тогда не волнуйтесь!». Я понял, что мне нужно не исправлять себя, а отстать от себя.

Мои желания раньше произрастали из долженствования, и должен я был всем: себе, родителям, обществу. Еще они были продиктованы страхами: я боялся что-то упустить, набирал кучу дел и забывал про отдых. В терапии я обнаружил, что многие мои проблемы из-за того, что я о себе не забочусь: не хожу в баню, пропускаю спорт, не высыпаюсь, не расслабляюсь.

Недавно у меня было 4 выходных дня — чудо. И я понял, что мне ничего не хочется — ни на гитаре играть, ни с кем-то встретиться, ни что-то сделать. Но я не стал себя за это ругать как обычно, а позволил себе просто быть. Это был удивительный момент, и мне понравилось, как его прокомментировал мой психотерапевт. Он сказал так: «Это очень хорошо, главное — не подорваться прежде, чем вам на самом деле чего-нибудь захочется».

Если сравнить мозг со снежной трассой, то всякие лыжники вроде Геннадия на ней все время протаптывают одни и те же дорожки. И какая-нибудь мысль в духе «А может, я сейчас не хочу ничего делать или менять, а хочу расслабиться?» обязательно попадает в колею старых Гениных следов — и теряется. И терапевт как бы вовремя подсыпает свежий снежок, чтобы у этой мысли появилась своя дорожка.

Я понял, что наисправлялся в своей жизни и наконтролировался. И теперь мне нравится просто наблюдать. Я наблюдаю за тем, как в голове появляются новые мысли — и для них есть место. Я наблюдаю за тем, как, благодаря терапии мои руки постепенно освобождаются от тех кирпичиков, что я понабрал в прошлом. Мне становится проще там, где я не думал, что может быть проще, — и сложнее там, где я не думал, что будет сложнее. Конечно, впереди еще большой путь, но теперь у меня есть инструменты и поддержка, чтобы работать над собой. А главное, что в целом все становится яснее.