Личный опыт: "Как психотерапия помогла мне осознать свою ценность"

Предметный фотограф Ольга Погорелова рассказала о том, как психотерапия помогла ей признать профессиональные достижения, услышать собственные потребности и перестать быть удобной для всех.

В психотерапию я шла чинить полный провал в сфере отношений. Как правило я завязывала отношения в своей голове, а второй человек об этом даже не догадывался. Я не чувствовала себя хоть сколько-то ценной как фотограф, как женщина — личные границы были вообще не знаю где. Абсолютно задвинутые потребности, никакого к ним внимания, тотальная зависимость от того, как оценил меня другой человек. Ценности не прибавлялось от того, что я нравлюсь своим друзьям, что они дружат со мной годами. Такой вот компот.

Любые отношения, какими бы они ни были, стояли во главе угла, а о своих личных потребностях я не то что не думала — я о них даже не знала. Казалось, что они не важны, их нельзя выпячивать вперед, нужно быть довольно удобной, «адекватной»: ведь адекватные нравятся всем! И то, в каких отношениях я себя регулярно обнаруживала, было очень печально. Потому что как только они начинались, я теряла себя и свою идентичность — переставала быть Олей Погореловой.

Больше безумства, меньше логики

Года три назад я пошла к когнитивно-поведенческому терапевту. Это выглядело довольно странно: методика не вписывалась в моё представление о том, как менять себя. Перестань делать одни действия, начни делать другие действия, перестань думать так — начни думать иначе. Очень сухой подход — не про чувства, не про проживание. Мне хотелось чуть больше безумства и меньше логики.

От терапии мне хотелось получить всё быстро и сразу. Я отходила несколько месяцев, потратила кучу денег. Где результат? Когда это всё закончится? А можно уже скорее, пожалуйста? Но в моём случае терапия сработала не сразу. Только через полгода я перестала прятать от своего терапевта переживания и начала с ним разговаривать доверительно. Сначала я рассказывала ему весёлые и невесёлые истории — максимально тратила своё время и деньги на то, чтобы просто с человеком поболтать. Настоящей работы не происходило, пока я не сдалась и не решила: чёрт с вами, давайте уже посмотрим, что изменится, если я наконец признаюсь, что я один из тех людей, которым нужна близость.

Хотя на тот момент казалось, что КПТ не сработала, через год терапии я наконец признала, что я крутой фотограф, и никто не сможет меня в этом переубедить. И речь не о том, умею я ставить свет или нет, а о том, что я достойна внимания. К этому я шла очень долго: стеснялась выкладывать свои фотографии, боялась брать за работу деньги. Я даже не хотела никому говорить, что работаю фотографом. Мне казалось, что я вообще не на своём месте. Когда кто-то хвалил мои фотографии, я разубеждала его и советовала посмотреть работы других ребят.

Это самоуничижение отвалилось первым. Сейчас в разговоре с новым человеком я запросто могу сказать: «Кстати, я классный предметный фотограф, и если нужна съёмка, то вам ко мне». КПТ дало понять, что со мной всё в порядке, как с профессионалом, и эта моя часть жизни полностью подлаталась. Я довольно смело назначаю гонорары за свою работу, а с теми, кто не хочет платить мне такие деньги, просто не работаю.

Отсоединить старую историю от меня сегодняшней

Год назад я снова пошла «чинить голову». Мне хотелось такого же прогресса в отношениях. С мужчинами я постоянно искала такой сценарий, где нужно было доказать свою ценность. Мне хотелось перестать видеть «неподходящих» людей вокруг, и в принципе я с этим справилась. Они перестали меня интересовать. Всё очень классно выросло, изменилось. Мне даже кажется, что теперь я стала неудобной. Я больше не поддерживаю общение там, где мне некомфортно, там, где я вижу, что меня не очень-то ценят. Интересно существовать только во взаимном обмене.

В моей нынешней психотерапии основной упор делается на первоначальной травме, которая заставляет человека реагировать на события тем или иным способом. Естественно, чаще всего мы обращаемся к детству: я визуализирую момент, когда впервые пережила травматический опыт. И мы с терапевтом идём в этот опыт и пытаемся отсоединить старую историю от меня сегодняшней, чтобы я перестала оттуда перетаскивать обиды и отжившие сценарии. Например, я мысленно возвращаюсь в 10 лет, к Оле, которая переживала, что никому не нравится в школе. Терапевт предлагает что-то сказать той девочке, дать ей поддержку, которой не было. Или побыть рядом с собой в той ситуации, где меня никто не поддержал, а должен был.

Таким образом, я беру ответственность за свои теперешние реакции и перестаю действовать «из прошлого» — из страха и обиды. Когда я вижу причинно-следственные связи, то знаю, что с ними делать дальше. Это кажется странным, это какой-то театр — ну как это может работать! Но это приживается в голове — приживается через неделю, месяц. И вдруг ты видишь, в похожих ситуациях тебя больше не бомбит: ты не хочешь бежать от всех, не проваливаешься в стыд. У тебя вдруг получается какая-то новая реакция, более здоровая, соразмерная ситуации, и ты больше не разрушаешься.

Я у себя сейчас расту хорошо

Оба моих психотерапевта настаивали на том, чтобы я прямо говорила о своих чувствах, признавала их. Психотерапевт — для этого отличный тренажер (потом с этим навыком можно идти к обычным людям). Прогресс происходит, как только называешь и признаёшь свои чувства. На сессиях я могла часами говорить о других людях: какие они, что они, чего они хотят. Всё, что касалось внимания к себе, было перекрыто. Психотерапевт регулярно разворачивал меня к себе самой. Как только начинаешь говорить о себе: о том, что хочешь, что любишь, какая ты, какие чувства испытываешь в той или иной ситуации, ты начинаешь к этому автоматически прислушиваться. И это становится важным.

Я стала доверять собственным ощущениям, стала к себе внимательна. А то, чему уделяешь внимание, лучше растёт. Я у себя сейчас расту хорошо.