Как быть матерям в депрессии и их детям?

В 1983 году французский психоаналитик Андре Грин представил работу с трагическим названием «Мертвая мать», в которой изложил не менее трагический опыт ребенка, лишившегося тепла и любви.

Этот очерк крайне автобиографичен: детство мальчика было безраздельно одиноким. Ему было два года, когда погибла тетя, и его мать погрузилась в тяжелые переживания. Вскоре после этого старшая сестра Андре заболела туберкулезом, и это принесло матери новые страхи и хлопоты. Она возила дочь в Париж на лечение, а Андре оставался с отцом в Каире. Одиночество, которое вошло в привычку, материнская печаль, постичь которую не удалось, меланхолия — все эти ощущения Андре описал уже будучи взрослым.

Комплекс «мертвой матери» — явление, которым правит горе. С него все начинается, им же накрепко связано. И хотя речь идет не о реальной потере в связи со смертью родителя, а как бы о воображаемой, боль и страдания от этого остры не меньше.

Кто такая «мертвая мать»?
«Мертвая мать» — понятие символическое. Вопреки названию речь идет не о реальной смерти родителя, а о смерти эмоциональной. Такая мать остается физически жива, но умирает психически. Мать как будто бы выключается, устраняется из отношений с ребенком. Из теплого родителя, полного сил и излучающего радость, она превращается в изнуренную депрессией , бесцветную и практически неодушевленную «мертвую мать». Это имеет последствия для ребенка, о котором она заботится. На месте материнских эмоций и других живых родительских проявлений образуется пустота. Ничто. Другими словами — смерть.

Поглощенная грустью, мать теряет интерес к себе, жизни и — увы — к ребенку тоже. Он чувствует перемену. Мама вроде рядом, в доме всегда чисто (может, даже слишком), завтрак на столе, а тепла все равно нет. Мать не радуется достижениям ребенка, не грустит из-за его неудач. Не сопереживает, не улыбается, избегает зрительного контакта, молчит.

В какой-то момент она словно размыкает эмоциональную связь между ними, и ребенок запоминает это надолго. Отношения с мамой в раннем возрасте — эскиз будущих контактов с миром и другими людьми. Дети «мертвых матерей» будут неизбежно воспроизводить травмирующий опыт во взрослой жизни.

Почему мать «умирает»?
Никакая мать не хочет становиться «мертвой», и уж точно она не была такой изначально. Просто удары судьбы застали ее врасплох — и она оказалась в депрессии. Причиной может стать утрата (родственника, близкого друга, другого ребенка), а может — разочарование: в себе как в матери, или в своем теле, изменившемся после родов, или в муже, который вдруг изменил. От неготовности принимать и переживать потерю или изменения женщина отказывается горевать и как будто хоронит себя вместе с травмой. Она замораживается, защищаясь от реальности, которую трудно принять. В этот метафорический траур оказывается втянут ребенок.

Что ощущает ребенок?
Что мир перевернулся: маму снедает тайная тоска, источник любви и безопасности превратился в опустевший сосуд. Сначала ребенок старается вернуть мамино внимание — через гиперактивное поведение, попытки вовлечь ее в диалог, заслужить похвалу, рассмешить. Это не выходит; и тогда он демонстрирует беспокойство, тревожится, плохо спит. Он хочет разгадать мамино горе, но истинная причина всякий раз от него ускользает. В итоге ребенок делает вывод, что маму расстраивает сам факт его существования. И «застревает» в этой идее.

Объединяющее горе
После напрасных попыток заполучить любовь и заботу ребенок бессознательно включает защиты другого рода. Он не может себе позволить злиться на мать, так как это нанесет ей еще больший ущерб, и он как бы перестает ее чувствовать — так же, как и она прекратила чувствовать его. Грин называл это явление дезинвестицией материнского объекта. Единственным оставшимся способом сблизиться с матерью остается идентификация с ней. Ребенок втягивается в мамин траур, разделяет ее боль, погружается в депрессию и перестает развиваться. Но цель достигнута: в этот момент они с мамой наконец вместе — их сплотило горе.

Запрет на удовольствие
Нередко «мертвая мать» отрицает, что психический мир ребенка отделен от ее собственного. Мать как будто не признает, что ребенок — уникальная, отдельная от нее личность, и тем самым отрицает его право на жизнь. Ребенок бессознательно считывает это как запрет на существование и собственные желания. Со временем он утратит способность искренне получать удовольствие от себя и жизни. «Как я могу наслаждаться, если рядом страдает мать?» — этот вопрос терзает ребенка в детстве, а в дальнейшем формирует устойчивое убеждение, что за малейшим удовольствием должно последовать наказание.

Взрослые дети «мертвых матерей»
Поскольку на месте материнских эмоций к ребенку зияла пустота, он стремится заполнить ее на протяжении всей жизни. Грин считал, что такие одинокие дети часто вырастают в умных и творческих взрослых, нередко ищут мать в друзьях и партнерах, склонны к гиперответственности, могут страдать синдромом дефицита внимания. Это люди, которые хотят всех «спасти» и развеселить, все исправить. Они часто жертвуют собой, но при этом недоверчивы к миру: избегают серьезных отношений, хотя и мечтают любить и быть любимыми. Их трагедия в том, что они не разрешают себе быть счастливыми и выбирают тропы, которые приведут их назад к скорби и одиночеству, которое становится единственным утешением.

Как помочь матери в депрессии?
В первую очередь важно осознать трудное положение, в котором находится такая мать. В одиночестве ей будет тяжело справиться, здесь обязательна поддержка другого: супруга, родителей, друзей, психотерапевта. Такая депрессия, как и любая другая, не пройдет самостоятельно и может затянуться на годы, лишая жизнь красок. Это состояние нельзя игнорировать и нужно лечить — иначе мать окажется задавленной чувством вины за то, что не смогла дать своему ребенку любовь, в которой он так нуждался.

Как быть детям депрессивных матерей?
Андре Грин назвал комплекс мертвой матери многоголовой гидрой психоанализа, и вот почему. Клиенты с этим комплексом часто плохо помнят истинный источник внутреннего конфликта, и терапевту нужно добраться до первичной травмы, маскирующейся под другие проблемы. Для этого предстоит разблокировать подавленные в детстве досаду, гнев, обиду. Они приведут туда, где ребенок однажды «похоронил» образ матери. Грин считал, что клиент должен сконструировать в сознании портрет любящей матери — как бы вдохнуть в нее жизнь. И — «попрощаться», отпустить этот опыт; позволить ему остаться в прошлом навсегда.